ОТДЕЛ ПО ПРОВЕДЕНИЮ В ЖИЗНЬ ДЕКРЕТА «ОБ ОТДЕЛЕНИИ ЦЕРКВИ ОТ ГОСУДАРСТВА И ШКОЛЫ ОТ ЦЕРКВИ»

Народного комиссариата юстиции (НКЮ) РСФСР, центральный гос. орган, осуществлявший религ. политику в Советском гос-ве в 1918-1924 гг. Свержение 25 окт. 1917 г. Временного правительства означало прекращение деятельности его Мин-ва исповеданий, после чего на протяжении более чем полугода в стране отсутствовала адм. структура, занимавшаяся религ. делами. В отличие от др. сфер гос. управления в области конфессиональных отношений большевики отказались от преемственности с прежними правительственными учреждениями. Если в др. мин-ва сразу после Октябрьского переворота были направлены советские представители для реорганизации этих учреждений в народные комиссариаты, то в отношении духовного ведомства советское правительство, «верное своему принципу полного невмешательства во внутреннюю жизнь религиозных культов», оставило пост министра исповеданий «навсегда незамещенным» (Горев М. Задачи Комиссии по проведению в жизнь церковного декрета // Изв. ВЦИК. 1918. 28 апр. С. 1-2). Создание особого Комиссариата по делам культов обсуждалось уже вскоре после прихода большевиков к власти (Первые шаги на пути отделения Церкви от государства // Правда. 1917. 3 дек.), однако 1-й советский гос. орган по религ. делам появился только весной 1918 г., через почти 2 месяца после принятия декрета Совета народных комиссаров (СНК) «Об отделении церкви от государства и школы от церкви».

В соответствии с решением СНК от 8 апр. и НКЮ от 13 апр. 1918 г. при Наркомате юстиции была образована Межведомственная комиссия по применению декрета «Об отделении церкви от государства...» под председательством известного юриста-большевика М. А. Рейснера. В комиссию были включены сотрудники НКЮ, Народного комиссариата внутренних дел (НКВД), Народного комиссариата просвещения (Наркомпрос), Народного комиссариата призрения и нек-рых др. ведомств. Предполагалось участие в Межведомственной комиссии и представителей основных религ. конфессий. В частности, вопрос о совместной разработке нового конфессионального законодательства обсуждался во время переговоров 27 марта 1918 г. уполномоченных советского правительства во главе с управляющим делами СНК В. Д. Бонч-Бруевичем и делегации Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. Однако НКЮ отказался допустить в Межведомственную комиссию представителей РПЦ в связи с их «активным противодействием установленному законом отделению церкви от государства».

8 мая 1918 г. решением СНК Межведомственная комиссия была упразднена. Одновременно в НКЮ был образован Отдел по проведению в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». В документах он обычно назывался VIII или Ликвидационным отделом; нумерация была связана с очередностью организации отделов в НКЮ, а наименование «Ликвидационный» связывалось с тем, что его главной задачей определялось уничтожение прежних отношений между Церковью и государством. В дальнейшем, в связи с внутренней реорганизацией и изменением порядка нумерации отделов в соответствии с Положением о НКЮ от 20 нояб. 1921 г., VIII отдел был переименован в V Отдел культов. Должность заведующего отделом весь период его существования занимал один из близких соратников В. И. Ленина, член коллегии НКЮ П. А. Красиков. Среди сотрудников Ликвидационного отдела заметную роль играли отказавшийся от сана петроградский свящ. М. В. Галкин (псевдоним - М. Горев), бывш. чиновник Синода И. А. Шпицберг и видный в прошлом специалист по церковному праву П. В. Гидулянов.

10 мая 1918 г. под председательством Бонч-Бруевича прошло 1-е заседание VIII отдела, на к-ром определили основные направления его деятельности: помощь в разрешении конфликтов при проведении преобразований в религ. сфере на местах; борьба с нарушением законодательства о культах; разработка правовых актов, развивающих, дополняющих и разъясняющих положения декрета «Об отделении церкви от государства...»; содействие в «пресечении контрреволюционной деятельности религиозных объединений». На расширенном заседании отдела 18 мая того же года развернулась дискуссия о дальнейшей стратегии взаимоотношения Советского гос-ва с религ. объединениями. Выступивший с докладом Рейснер предложил смягчить нек-рые нормы декрета «Об отделении церкви от государства...» и предоставить общинам верующих право владения имуществом и, возможно, юридические права. Однако Красиков заявил, что крупные Церкви (как православная, так и католическая) безусловно враждебны советской власти, поэтому в период революционной борьбы нельзя допускать никаких послаблений в отношении налагавшихся на религ. объединения правовых ограничений. Т. о., Ликвидационный отдел с самого начала взял курс на жесткую политику по отношению к религ. конфессиям.

Вскоре после создания VIII отдела началась организация территориальной сети его структурных подразделений в регионах. Согласно циркуляру I отдела НКЮ от 29 мая 1918 г., при губернских и, в особых случаях, при городских исполкомах предписывалось создать специальные органы по церковным делам - отделы или подотделы (при местных отделах юстиции). В дальнейшем исполнение декрета «Об отделении церкви от государства...» было также поручено уездным и районным (в крупных городах) исполкомам. Единообразия органов, отвечавших за религ. политику, не было ни на губернском, ни на уездном уровнях. Во мн. губерниях вместо ликвидационных отделов или подотделов были созданы комиссии, носившие различные названия: «по религиозным делам» - в Калуге, «по церковному имуществу» - в Ярославле и Н. Новгороде, «по вероисповедным делам» - в Твери, «по церковным и религиозным обществам» - в Рязани и т. д. Уездные исполкомы могли как создавать специальные органы (ликвидационные подотделы), так и поручать решение церковных проблем отдельным должностным лицам или др. отделам (РиЦ. 1919. № 2. С. 41).

Губернские, уездные и городские органы должны были руководствоваться разработанной VIII отделом и утвержденной постановлением НКЮ от 24 авг. 1918 г. инструкцией «О порядке проведения в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви»». В число первостепенных задач, поставленных инструкцией, входили: национализация денежных средств и небогослужебного имущества конфессиональных объединений; закрытие всех религ. благотворительных и просветительских орг-ций, а также домовых церквей; изъятие из приходских церквей метрических книг; составление описей храмов и богослужебного имущества, передаваемого в пользование религ. общинам, и заключение с ними соответствующих договоров; прекращение преподавания религ. вероучений в общеобразовательных учебных заведениях; недопущение политических выступлений духовенства, ограничение его деятельности исключительно религ. сферой. Хотя на полную реализацию положений Инструкции от 24 авг. 1918 г. отводилось всего 2 месяца, практическое осуществление программы предусмотренных ею мероприятий растянулось на неск. лет, тем более что на значительных окраинных территориях советская власть была прочно установлена только в завершающий период гражданской войны. Даже в 1921 г. в приходивших в VIII отдел отчетах из нек-рых губерний сообщалось, что «Декрет об отделении Церкви от государства… полностью еще не проводился… ввиду всевозможных затруднений».

Наиболее оперативно преобразования в религ. сфере осуществлялись в Москве и Московской губ. под непосредственным контролем VIII отдела. Однако, напр., в Петрограде, как показали проверки осенью 1918 г., большинство пунктов Инструкции НКЮ от 24 авг. 1918 г. к оговоренному в ней сроку не было выполнено; более того, оказалось, что местные советские служащие «не осведомлены о самой инструкции... а с самим декретом знакомы лишь по названию» (Там же. № 6/8. С. 84). В большинстве петроградских районных советов не были образованы отделы по церковным делам: ими ведали культурно-просветительские, статистические или юридические отделы. Не был проведен учет имевшихся храмов и мон-рей, не составлялись описи их капиталов и имущества, не заключались договоры о регистрации приходских общин, не были закрыты мн. домовые храмы, повсеместно продолжали действовать церковноприходские школы. Под сильным давлением VIII отдела петроградские власти с нач. 1919 г. приступили к выполнению положений Инструкции от 24 авг. 1918 г., причем с существенными послаблениями в пользу религ. объединений (сохранение части домовых храмов и духовных учебных заведений, допуск духовенства к работе в госаппарате). Большая гибкость и умеренность петроградских властей в отношении Церкви объяснялись определенной автономией, которой пользовалось большевистское руководство Петрограда во главе с влиятельным членом Политбюро ЦК РКП(б) Г. Е. Зиновьевым, проявлявшим известную осторожность, чтобы не создавать лишних поводов для внутренней напряженности в прифронтовом городе.

В др. регионах основной причиной задержек в реализации советской религ. политики обычно являлась неподготовленность к работе представителей местного госаппарата. Наиболее успешно (по крайней мере по отчетам в VIII отдел) обстояли дела с выполнением декрета «Об отделении церкви от государства...» в Калужской и Костромской губерниях, и это было скорее исключением из правила. В большинстве губерний, находившихся тогда под контролем советских властей, к введению новых порядков в конфессиональной сфере приступили только в первые месяцы 1919 г. Так, напр., в Тверской губ. весь 1918 г. вероисповедный подотдел при отделе управления губисполкома «не проявлял никакой деятельности». В кон. 1918 г. подотдел был упразднен, а его дела переданы в губотдел юстиции. 19 февр. 1919 г. Тверской губисполком утвердил постановление об обязательном исполнении декрета «Об отделении церкви от государства...», после чего в губернии, согласно отчетам, «начинается планомерное проведение декрета в жизнь». Однако, как сообщалось, «волостные и городские исполкомы... несмотря на неоднократные напоминания и угрозы репрессиями за неисполнение декрета, проявили крайнюю инертность, небрежность, а подчас и преступную халатность. Немногие из исполкомов прислали в губотдел юстиции документы в полном порядке, как то требовалось обязательным постановлением губисполкома».

В Новгородской губ. местный ликвидационный отдел начал работу только с кон. 1918 г., а в янв. 1919 г. разослал по уездным и волостным исполкомам собственную инструкцию о регистрации религ. общин. Однако до осени того же года договоры с церковными общинами и описи имущества церквей в Новгород с мест так и не поступили; губотдел 6 нояб. 1919 г. констатировал, что «проведение в жизнь Декрета об отделении Церкви от государства в уездах стоит бесподвижно на одном месте». Видя, что ликвидационный губотдел не справляется с порученной ему миссией, Новгородский губком РКП(б) обратился за помощью в центральный VIII отдел, который в мае 1920 г. направил в Новгород своего сотрудника Н. Н. Левендаля, назначенного временно исполняющим должность заведующего церковным подотделом при губотделе юстиции. Благодаря его энергичным действиям к нач. 1920 г. в Новгород стали поступать договоры с религ. общинами о пользовании храмами. Одновременно Левендаль занимался закрытием домовых церквей и мон-рей, изымал церковные здания для размещения в них советских учреждений. Однако в отдаленных частях Новгородской губ. реализация декрета «Об отделении церкви от государства...» затянулась до осени 1920 г. В Ярославской губ. ликвидационная комиссия церковных и монастырских имуществ до весны 1919 г. работала «крайне вяло», к тому же без достаточных оснований конфликтовала с уездными органами власти, в результате сообщалось, что декрет «Об отделении церкви от государства...» «почти не проводится в жизнь». По требованию VIII отдела Ярославский губисполком обновил состав губкомиссии, после чего «работа по отделению церкви от государства в пределах Ярославской губернии сделалась более продуктивной».

Самой показательной ситуация с неисполнением декрета «Об отделении церкви от государства...» оказалась в Тульской губ., которая в отчетах VIII отдела значилась как «особо отсталая». При Тульском губисполкоме так и не был образован орган для проведения религ. политики. Ни в одном из уездов опись церковного имущества до конца гражданской войны так и не была проведена. Руководство VIII отдела связывало такое положение с большим влиянием в Тульской губ. «клерикальных элементов», однако скорее это было проявлением отношения местных властей к вопросам религ. политики как к менее важным на фоне др. проблем. В своих ответах в Москву Тульский губисполком объяснял, что «национализация вероисповедных имуществ… не представляется неотложной и настоятельной задачей текущего момента», и предлагал отложить проведение мероприятий в религ. сфере до более благоприятных времен. Это вызвало крайне негативную реакцию VIII отдела, однако его руководство могло лишь настойчиво призывать тульские губ. власти к немедленному выполнению своих распоряжений.

Помимо контроля за исполнением нового религ. законодательства VIII отдел активно участвовал в проведении гос. антирелиг. пропаганды. В выходившем с нач. 1919 г. печатном органе отдела ж. «Революция и церковь» часто публиковали статьи с нападками на правосл. Церковь. В идеологической борьбе руководство VIII отдела занимало гораздо более жесткую позицию, чем, напр., Наркомпрос во главе с А. В. Луначарским, выступавшим преимущественно за просветительские, а не административно-силовые методы «борьбы с религиозными предрассудками». Наиболее масштабным антицерковным мероприятием, организованным VIII отделом в 1919-1920 гг., стала кощунственная кампания по вскрытию мощей. Грубые силовые действия в отношении правосл. святынь вызывали конфликты не только с верующими, но и с работниками гос. музеев и сотрудниками Наркомпроса. Кампания по вскрытию мощей совпала с проводимым Ликвидационным отделом массовым закрытием мон-рей. Те монашеские обители, к-рые смогли сохраниться в качестве сельскохозяйственных коммун, подвергались со стороны отдела тщательному контролю. В ж. «Революция и церковь» существовал специальный раздел, где печатались сообщения о мон-рях и монастырских сельхозартелях. При малейших подозрениях в нарушении советского законодательства о культах, об «эксплуатации» монахами «религиозных суеверий» или проведении ими контрреволюционной агитации мон-ри, сохранявшиеся как коллективные сельские хозяйства, подлежали немедленному закрытию.

Формально действие декрета «Об отделении церкви от государства...» и, соответственно, компетенция VIII отдела распространялись на объединения всех религ. культов. При этом работой с нехрист. конфессиями на национальных окраинах занимался Наркомат по делам национальностей (Наркомнац), в системе к-рого, в частности, был образован Мусульманский комиссариат (Муском). В военно-политических целях Муском проводил благожелательную политику по отношению к ислам. религ. объединениям, если только они не занимали открыто антисоветские позиции. В регионах с преимущественно мусульм. населением декрет «Об отделении церкви от государства...» в этот период фактически не исполнялся. Напр., в нач. 20-х гг. ХХ в. в автономных республиках и областях Сев. Кавказа при местных наркоматах юстиции официально действовали не ликвидационные, а шариатские отделы. Помимо Мускома в Наркомнаце существовал и Еврейский комиссариат, к-рый, напротив, в местах компактного проживания евр. населения проводил по отношению к иудейским религ. объединениям исключительно жесткую политику. В 1920 г., в связи с закрытием территориальным органом (евсекцией) Еврейского комиссариата синогог в Витебске, VIII отдел, реагируя на протесты местного населения, даже пытался вмешаться в ситуацию, что, впрочем, не имело успеха (Политбюро и Церковь. Кн. 1. С. 398-399). Еврейские и мусульманские общины в центральных регионах России проходили регистрацию на общих основаниях в подразделениях VIII отдела при местных органах власти.

Заметное место в деятельности Ликвидационного отдела занимали христ. неправосл. конфессии. Руководители российских католиков и протестантов в отличие от представителей правосл. Церкви в момент организации VIII отдела получили приглашение к участию в его законодательной и экспертной работе. Если отношения католич. Церкви и советских властей стали конфликтными уже осенью 1918 г., то сектантские объединения еще неск. лет продолжали восприниматься по крайней мере частью большевистских руководителей как естественные союзники. Представители сектантов принимали активное участие в разработке декрета СНК «Об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям» от 4 янв. 1919 г., согласно к-рому право ходатайства и судебная экспертиза по подобным делам возлагались на образованный ранее группами толстовцев, баптистов, евангельских христиан, адвентистов и др. Объединенный совет религиозных общин и групп (ОСРОГ). Однако в конце того же года VIII отдел потребовал лишения ОСРОГ прав юридического лица в соответствии с декретом «Об отделении церкви от государства...» и в 1920 г. добился внесения изменений в декрет «Об освобождении от воинской повинности...», после чего сектантские орг-ции потеряли право участвовать в судебных делах.

Др. направлением в работе с сектантством была деятельность религ. сельскохозяйственных коммун и артелей. Если в отношении коллективных земледельческих хозяйств, образованных монашескими общинами правосл. мон-рей, VIII отдел и Народный комиссариат земледелия (Наркомзем) сообща придерживались жесткой позиции (совместное распоряжение Ликвидационного отдела НКЮ и Наркомзема от 30 окт. 1919 предполагало строгое соответствие уставов таких сельхозартелей советскому религ. законодательству, запрещало участие в них священнослужителей, лишало членов коммуны прав содержать свой храм и образовывать церковный приход), то во взглядах на коллективные хозяйства, организуемые сектантами, позиции 2 ведомств решительно разошлись. Глава Наркомзема С. П. Середа при активной поддержке Бонч-Бруевича и председателя партийной Комиссии по сектантским делам П. Г. Смидовича выступал за предоставление сектантским колхозам ряда правовых льгот, что вызывало возражения со стороны руководителя VIII отдела Красикова. В частности, Красиков протестовал против принятия особого устава для сектантских сельскохозяйственных коммун, видя в этом возможность предоставления вопреки декрету «Об отделении церкви от государства...» прав юридического лица религ. организациям. В связи с полемикой по сектантскому вопросу Ликвидационный отдел поднимал в высших органах власти и проблему о свободном распространении в стране религ. лит-ры, требуя принятия против этой деятельности решительных мер.

VIII отдел участвовал в проведении репрессий против духовенства. В ж. «Революция и церковь» помещались отчеты о судебных процессах над церковниками, на к-рых сотрудники отдела выступали в качестве свидетелей и экспертов обвинения. В годы гражданской войны было налажено тесное сотрудничество Ликвидационного отдела с органами гос. безопасности. По запросу ВЧК в ее центральные и региональные управления направляли в качестве экспертов по церковным делам ведущих специалистов Ликвидационного отдела (напр., Шпицберг в 1920 одновременно занимал должности «эксперта и следователя по особо важным делам» VIII отдела НКЮ и по совместительству юрисконсульта и с 1921 начальника 7-го (впосл. 6-го) «антицерковного» отд-ния Секретного отдела (СО) ВЧК). Между руководством VIII отдела и ВЧК возникали разногласия по поводу тактических методов «борьбы с церковной контрреволюцией». Так, в кон. 1919 г. Красиков резко выступил против предложений начальника СО ВЧК М. Я. Лациса о необходимости оказывать тайную поддержку «прогрессивному» (просоветскому) духовенству ради раскола в Церкви. Однако в 1922 г., когда руководство РКП(б) взяло курс на раскол Церкви через поддержку обновленчества, V отдел перешел к политике благожелательного отношения к обновленческим орг-циям при усилении давления на структуры канонической Церкви, в частности через введение фактического запрета на деятельность епархиальных управлений РПЦ - вначале под видом «полного проведения декрета об отделении церкви от государства», потом - под предлогом отсутствия у них гос. регистрации.

Полномочия Ликвидационного отдела НКЮ РСФСР формально распространялись только на территорию Советской России. После окончания гражданской войны на Украине было принято Постановление СНК Украинской ССР от 3 авг. 1920 г. «О согласовании законодательной практики УССР и РСФСР по вопросу об отделении церкви от государства». В соответствии с этим Постановлением 1 июля 1921 г. при НКЮ УССР был образован Ликвидационный отдел по отделению церкви от гос-ва; при губернских и уездных отд-ниях юстиции в УССР, как и в РСФСР, было предписано создать территориальные органы по проведению религ. политики - ликвидационные столы (с авг. 1921 ликвидационные комиссии). В др. советских республиках, где военные действия затянулись на более длительный срок, аналогичные учреждения не были созданы, видимо из-за прекращения к тому времени активной деятельности центрального V отдела НКЮ РСФСР.

В нач. 20-х гг. стала очевидной неспособность территориальных органов «церковного» отдела Наркомата юстиции осуществлять свои прямые обязанности по регистрации местных религ. объединений и контролю за их деятельностью. Текущая работа с конфессиональными общинами на местах постепенно стала переходить к более организованным структурам Наркомата внутренних дел (в Петрограде, напр., это произошло в окт. 1921). Подобная практика была официально закреплена Положением о НКВД РСФСР, утвержденным Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 24 мая 1922 г. Согласно этому положению, в обязанности Отдела общих дел Организационно-административного управления НКВД входило «проведение в жизнь декрета об отделении церкви от государства в части, касающейся административных распоряжений и мероприятий, использования молитвенных домов всех культов, наблюдение за исполнением договоров на пользование молитвенными домами и т. п.». При этом продолжало действовать Положение о НКЮ, согласно к-рому на его V отдел возлагалось «наблюдение за проведением в жизнь декрета об отделении церкви от государства». В связи с этим в СНК было принято решение «проверить, не получится ли параллелизма и трений в работе... по вопросу об отделении церкви от государства». Кроме того, кампания по изъятию церковных ценностей весной 1922 г. показала утрату V отделом общего руководства религ. политикой, к-рое перешло к курируемой Л. Д. Троцким межведомственной Центральной комиссии по изъятию церковных ценностей, а затем к Комиссии по проведению отделения церкви от государства при ЦК РКП(б) (Антирелигиозная комиссия).

Осенью 1922 г. в связи с подготовкой нового Положения о НКЮ был поднят вопрос о дальнейшем существовании в наркомате «церковного» отдела. Такое решение получило поддержку коллегии НКЮ, на к-рой зам. наркома юстиции Н. В. Крыленко выдвинул такой план действий: «5-й отдел в составе НКЮ упразднить, предложить ВЦИК организовать у себя особую комиссию по церковным делам в качестве руководящего органа советской церковной политики, придав ей в качестве технического аппарата нынешний аппарат 5-го отдела с непременным включением в состав комиссии тов. Краснова в качестве постоянного представителя НКЮ». Красиков решительно выступал за сохранение своего отдела, тем не менее 28 мая 1922 г. Малый Совнарком (постоянная комиссия для предварительной подготовки решений СНК) принял решение об упразднении Отдела культов при НКЮ. Вскоре, однако, Красикову удалось привлечь к решению вопроса главу советского правительства. 5 дек. 1922 г. Ленин вызвал к себе секретаря Малого Совнаркома Г. М. Леплевского и предложил объяснить причины решения об упразднении V отдела НКЮ. Леплевский, как он записал в воспоминаниях, объяснил, что «процесс отделения церкви от государства должен считаться законченным, что именно это было главной задачей отдела Красикова, что для охвата новых тенденций, обнаружившихся в делах церкви, потребовалась бы иная, гораздо более мощная государственная организация». Ленин высказался против создания гос. орг-ции по делам Церкви и заявил, что небольшой, но достаточно квалифицированный аппарат отдела культов приобрел за годы существования значительный опыт, поэтому «искать более квалифицированного нет в этом случае нужды» (Леплевский Г. М. О работе В. И. Ленина в Совнаркоме в 1921-1922 гг. // Ленин на хозяйственном фронте: Сб. восп. М., 1934. С. 98-99). В тот же день Малый Совнарком пересмотрел свое решение и утвердил сохранение «церковного» отдела в системе НКЮ.

В последующий период значение V отдела в системе гос. учреждений уменьшилось: фактически он превратился в экспертно-консультативный орган. Согласно Положению о НКЮ, утвержденному СНК РСФСР 1 февр. 1923 г., на V отдел культов возлагались: «...разработка проектов и издание инструкций и циркуляров в области советской политики по отношению к церковным и культовым объединениям; общее наблюдение за правильным применением декретов об отделении церкви от государства... а также Закона от 21 декабря 1920 года об освобождении от службы в войсках по религиозным убеждениям... разработка материалов и данных всех ведомств, имеющих отношение в той или иной степени к культам и религиозным объединениям всех направлений». 25 авг. 1924 г. произошла очередная реорганизация центральных гос. органов, ответственных за проведение религ. политики. Для контроля за соблюдением конфессионального законодательства был образован Секретариат по делам культов при Президиуме ВЦИК во главе с зам. председателя ВЦИК Смидовичем. Одновременно был окончательно упразднен V отдел культов НКЮ. Его бывший руководитель Красиков продолжил работу в религ. сфере в составе Антирелигиозной комиссии при ЦК РКП(б), членом к-рой являлся с окт. 1922 г.